Выборы отгремели, и каждый получил свое: власть — право и дальше хозяйничать в стране, наблюдатели — доказательства того, что их дело правое. Теперь встает вопрос: куда нам плыть дальше?..
Воодушевление от замаячившей за углом свободы пройдет, и к следующему декабрю Россия снова уснет. Уснет, конечно, до поры до времени — но до этой самой поры могут утечь еще целые годы «стабильности». Между 1905-м и 1917-м двенадцать лет прошло. То есть задор вернется как раз к истечению четвертого путинского срока.
Если сегодня у кого-то и получится осуществить переворот в один день — то только у нынешних «большевиков» — националистов. А в таком случае не пришлось бы еще пожалеть о «благословенных путинских временах»…
Так неужели нет шансов у мирного интеллигентного протеста, желающего не революционных, а эволюционных изменений?
Все плохо, но небезнадежно. Даже каждому омоновцу за день работы на площади полагается несколько дней выходных; а если он своего не получит — то и «работать» будет соответственно. А значит — нужен ползучий протест, долгий, изматывающий, не ослабевающий. Вроде «Стратегии-31», но такой, чтобы, во-первых, объединить всех, кто хочет перемен в российском обществе. Во-вторых — чтобы националисты и экстремисты не могли его оседлать, то есть в рамках закона. В-третьих — чтобы впереди маячил свет в конце тоннеля; чтобы не просто требовать: «Соблюдайте Конституцию», — а делать это с сильной позиции и добиваться того, чтобы соблюдали. Вроде гандиевского вытапливания соли из вод морских.
Объединяет всех недовольных желание видеть во власти не антилегитимную путинскую группировку. Но как привязать протест к этой идее?
Независимыми наблюдателями и партиями уже сейчас собраны бесчисленные доказательства фальсификаций на выборах. Нужно обобщить их и привязать к одному заявлению о преступлении в Генпрокуратуру: по факту имевших место 4 декабря и 4 марта деяний, предусмотренных диспозицией ст. 278 УК РФ «Насильственный захват власти или насильственное удержание власти» (действия, направленные на насильственный захват власти или насильственное удержание власти в нарушение Конституции, а равно направленные на насильственное изменение конституционного строя Российской Федерации, наказываются лишением свободы на срок от 12 до 20 лет).
В идеале это заявление должны подписать все, кто согласен с тем, что выборы были сфальсифицированы и что власть в стране удерживают люди, по закону не имеющие на это права. А принести его в Генпрокуратуру могли бы зубры современного протеста.
Причем приносить надо под телекамеры и не бросать в бездонный ящик в холле, а передать лично генпрокурору во время заранее согласованной аудиенции.
Что делать дальше — зависит от реакции госкорпорации «Кремль». Если заявление не примут — добиваться его принятия. Если примут и откажут в рассмотрении — добиваться признания этого решения незаконным. Если рассмотрят и не найдут признаков состава — оспаривать эти действия. Причем оспаривать не в вышестоящей инстанции, а в суде.
Или, например, представляете себе двухсоттысячный митинг на Болотной с требованием к генпрокурору вызвать для дачи показаний гр. Путина В. В. в связи с возможной причастностью к…?
Есть и движение, и практический смысл, и главное — все в рамках УК, УПК и любых других «К», какие на ум придут. А самое сладкое, что — в полном соответствии с правилами шахматно-политической партии — у власти просто не будет хороших ответных ходов.
А когда везде и всюду будет во всем отказано — что, в свою очередь, нашим интернетом и западными СМИ будет зафиксировано — и окажется, что «все возможности для защиты в рамках российской системы правосудия исчерпаны», — тут уж здравствуй, Страсбург!
Анджей БЕЛОВРАНИН
