Народный фронт формирует аппарат, чтобы к осени зарегистрироваться как общественное движение. Проект, который обещает стать самым многочисленным из существующих и втягивать в себя даже политические партии, возглавит «человек из народа» Вячеслав Лысаков.

За свою жизнь он сменил не меньше десятка профессий и пришел в политику через гражданское протестное движение. Правда, теперь он к митингующим относится настороженно, поддержал ужесточение закона о митингах, но предателем себя не считает. «Московским новостям» Лысаков рассказал, почему протестные акции привели его во власть, а Сергея Удальцова – нет.



- Последние годы я здесь бывал чуть ли не каждый день, еще до того, как получил мандат, - сам начал разговор первый замглавы комитета по конституционному законодательству и государственному строительству Госдумы Вячеслав Лысаков.

- Ваш путь в политику начался еще до Народного фронта?

- Конечно. Он начался, когда в 2005 году правительство хотело запретить правый руль (я по-прежнему езжу с правым рулем). Я предложил тогда провести протестную акцию - сначала москвичам, а потом жителям всех регионов, - чтобы показать, что мы (владельцы машин с правым рулем. – «МН») не гвоздики, которые можно забить по шляпку. Я предложил выехать с включенными фарами и аварийками к местным администрациям, чтобы выразить свой протест мирным путем, без всяких политических лозунгов. Самая резонансная акция была в Москве. Я планировал повести колонну к Белому дому и во время заседания курсировать с моста на мост.

- После этого вас стали приглашать в Госдуму?

- Нет, никто меня не приглашал. Меня в милицию отвезли, прессовали и прочее. Я тогда был таким… Удальцовым. Но Удальцов – деструктивный человек, а я – конструктивный.

- Чем вы конструктивнее Удальцова?

- Ему без разницы: пробьют там кому-нибудь голову, будет там чья-то мать рыдать или нет. А я перед одной из акций ходил к замначальника ГУВД и говорил ему, что мы не экстремисты, не собираемся ничего жечь, никого бить. А он на меня стучал кулаком и уговаривал не ходить на нее. А я говорил: раз мы организовали, я не могу спрятаться, пойду обязательно. Тогда он мне дал телефон тех, кто отвечал за эту акцию со стороны государства. И я прямо подходил к командиру ОМОНа, к руководителю ГАИ и глаза в глаза с ними разговаривал, убеждал их, что мы не враги народа. И мне удавалось найти консенсус – ни одного человека не забрали.

- Тем не менее, после первой акции вас арестовали.

- Потому что мы ехали с включенными фарами, с аварийками и, самое главное, с оранжевыми ленточками. Это был такой провокационный способ привлечь внимание. Наверху была паника. Никто не мог понять, откуда люди. Думали, что нас кто-то финансирует. Слышал, как говорили: «По тысяче долларов заплатили каждому». Ну, смешно: ведь я же все это делал своими руками.

- А кто придумал оранжевые ленточки?

- Ну, как-то в народе родилось, начали обсуждать. И хотя к «майдану» многие относятся отрицательно, но внимание привлечь удалось. Мы показали чиновникам, что народ доведен до ручки и готов на более решительные шаги.

- Припугнули «оранжевой чумой»?

- Получилось так. Когда мы устроили следующую акцию, милиция сказала: снимите оранжевые ленточки, тогда мы вас пропустим на Садовое кольцо. Кроме ленточек, у нас еще были лозунги по поводу автопрома, по поводу ОСАГО.

- Какая сговорчивая милиция была.

- Ну, она и сейчас-то, в принципе… Ведь мы же не бросали бутылки в голову полицейским, не били витрины.

- Чем закончился ваш арест после первой акции?

- Меня отвезли в отделение милиции, в тот же день судили. Надо отдать должное федеральному судье: он не признал меня виновным, хотя меня везли три экипажа гаишников и все свидетельствовали против меня.

- А как звучало обвинение?

- Организация незаконного митинга, демонстрации. Я тогда судью спросил: как я мог участвовать в митинге, если я находился за рулем собственного автомобиля? На меня были показания одного «гаишника», судья их зачитал, это было сфальсифицированное свидетельство.

- Но вы не санкционировали эту акцию?

- Нет, мы поехали колонной, медленно…

- А сейчас вы выступили за ужесточение закона о митингах.

- Если внимательно изучить этот закон, то о каких запретах там идет речь? О запрете появляться на публичном мероприятии в маске, наносить физический и материальный ущерб. Мы тогда провели десять всероссийских акций, у нас ни один человек не пострадал, ни одного пальца не сломали, никому голову не пробили.

- И ни одной санкционированной акции.

- Тогда понятие автопробега было размыто. Мы говорили: свадьбы и похоронные процессии не берут ведь разрешение, почему тогда мы должны брать? Кроме того, одно дело когда люди выезжают с экономическими требованиями и не мешают проезду других машин, а другое… И мы не призывали к свержению существующего строя. У нас ни одного политического лозунга не было, вроде «Долой Путина» или «Единая Россия» - жулики и воры». У нас были экономические требования: по ценам на бензин, по страховке ОСАГО, по правому рулю – все конструктивно и внятно.

- По-вашему, решение санкционировать или не санкционировать акцию зависит от ее содержания?

- Нет. Все зависит от самого мероприятия. Если, предположим, наш пробег доставит определенные неудобства, проблемы для участников дорожного движения, то согласовывать такое мероприятие надо. Если не доставит – то не надо.

- Так когда же вы начали ходить в Госдуму?

- К концу 2006 года я понял, что эффективность протестных акций стремится к нулю. Мы поняли это раньше, чем остальные. И с начала 2007 года я начал активно сотрудничать, контактировать с властью. Я познакомился с Владимиром Плигиным (председатель комитета Госдумы по конституционному законодательству и госстроительству. – «МН»), теперь я его первый зам. Мне бы и в страшном сне не приснилось, что через шесть лет я стану первым замом нашего врага, который для нас тогда был «Плигин выпей яду». Его тогда считали выразителем репрессивных идей государственной машины.

- Никто не воспринял вашу нынешнюю работу как переход во вражеский лагерь?

- Большинство так и восприняло. Меня считают сволочью, подонком, предателем. На разных сайтах можно прочитать, что, мол, Лысаков – это законченный подлец, проходимец, который рвался с первого дня во власть (хотя у нас вообще и мысли такой не было).

- Хорошо быть депутатом?

- Недавно встретил полковника полиции, с которым сталкивался во время первой акции. Он меня спрашивает: «Не обижаетесь на меня?» А я ему: «Ты меня заблокировал на дублере Кутузовского!» Он опять: «Вы на меня не обижаетесь?» Я говорю: «Дело уже прошлое, что обижаться?»



Справка «МН»
Вячеслав Иванович Лысаков родился в 1953 году в Москве. Закончил ПТУ по специальности «огранщик алмазов в бриллианты». Работал огранщиком на заводе «Кристалл», сотрудником отдела писем в журнале «Человек и закон». Затем поступил в медицинское училище института Склифосовского, учился и одновременно работал массажистом сборных команд «Динамо» и СССР. Поступил в институт физкультуры. Учась, работал на Скорой помощи фельдшером выездной реанимационной бригады. В 1980-е годы уехал на Камчатку, где три года работал матросом на рыболовецких судах. После этого приехал в Москву и работал главным методистом у целительницы Джуны. Затем был массажистом и биоэнерготерапевтом в хозрасчетном государственном медицинском центре. Женат на племяннице Джуны.
В 2005 году инициировал всероссийскую протестную акцию в защиту владельцев праворульных автомобилей, которая прошла в 48 регионах. В 2006-м зарегистрировал межрегиональную общественную организацию автомобилистов «Свобода выбора». Организация провела десять всероссийских акций: в защиту праворульных автомобилей, «Нет мигалкам» и др. В том же 2006 году часть автомобилистов сочла, что Лысаков заигрывает с властью, и покинула движение, образовав «Федерацию автовладельцев России», которую возглавил Сергей Канаев.
В декабре 2011 года стал депутатом Госдумы от Народного фронта (фракция «Единая Россия»), назначен первым заместителем председателя комитета по конституционному законодательству и государственному строительству.

2011ФедеральныеФедеральный уровень