Депутат-единоросс Александр Сидякин, автор недавно принятого Госдумой закона о митингах, предложил наделить некоммерческие организации (НКО), финансируемые из-за рубежа, статусом «иностранного агента» и ввести административную и уголовную ответственность. В случае принятия закона подобные НКО сами должны будут подать документы в Минюст для включения их в соответствующий реестр. Тем, кто будет злостно уклоняться от этой процедуры, грозит уголовное наказание вплоть до лишения свободы. Одни лидеры общественных организаций считают, что закон никак не повлияет на НКО, другие – что он их уничтожит.
Лев Пономарев, лидер движения «За права человека»:«Похожее происходило в Америке в период маккартизма, самый черный период американской демократии. Сегодня все крупные правозащитные организации в России финансируются из-за рубежа, это правда, потому что в России денег им не дают. Мы неоднократно говорили, что хотим получать деньги в России, нам начинал давать Ходорковский – известно, где он находится. Больше нам тут никто денег давать не собирается. Они пишут, что если НКО получает деньги из-за рубежа, она не должна заниматься политической деятельностью, при этом не уточняют, что это такое. Если бы они сказали, что мы не должны, например, напрямую участвовать в избирательной кампании, тратить гранты на раздачу листовок – я абсолютно согласен, мы в этом и не участвуем. Но они под политической деятельностью имеют в виду влияние на политику государства – а я действительно стараюсь влиять на политику государства, и я от этого не откажусь, и влияние на общественное мнение – опять-таки, это моя прямая задача. Когда мы требовали отставки Нургалиева или Бастрыкина, мы влияли на политику государства. Защищая отдельных людей, мы на нее не влияем, но когда сообщаем о системных проблемах, уже влияем. То есть я подхожу под критерии агента иностранного государства и вынужден буду официально в таком качестве зарегистрироваться. Я на это пойти не могу, значит, организация «За права человека» перестанет существовать. К сожалению, и другие правозащитные организации, скорее всего, придут к такому вывод, либо маргинализуются и скажут: да-да, мы не будем требовать отставки министра, который нарушает права человека. И их участь будет такой же, как у профсоюзов в советское время».
Елена Панфилова, директор Центра антикоррупционных исследований и инициатив Transparency International в России:
«Идея родилась на волне обвинений в деньгах и печеньках Госдепа, которые начались в декабре. Конечно, мы получаем иностранные гранты, но это не основной источник финансирования, но это ровным счетам ни по кому не ударит и не помешает нашей работе. Организации, которые действительно работают и дорожат своей репутацией, ровно ту же отчетность каждый год 1 апреля сдают в министерство юстиции и вывешивают у себя на сайте. Требования эти давно есть в законах, и зачем городить огород, я не понимаю. Я слышу, что нас теперь заставят проходить ежегодный аудит – все организации и так проходят аудит, тоже мне новость. Для тех, кто и так соблюдает закон, это новшество ничего не добавит и не прибавит, кроме необходимости еще куда-то таскать бумажки. Это политический акт, чтобы опять разделить общественные организации на агнцев и козлищ в глазах общества. Они точно так же могли бы потребовать, чтобы представители этих организаций нашили на одежду большие буквы «А» и ходили с ними. Подобные попытки решить политические вопросы правовыми методами никогда к хорошему не приводили.
Григорий Мельконьянц, заместитель исполнительного директора ассоциации «Голос»:«Надо понять, как закон будет выглядеть в итоговой редакции. Ключевой момент – как они сформулируют понятие политической деятельности. В законе об экстремистской деятельности, например, понятие экстремизма достаточно размыто, и обвинить в разжигании какой-нибудь там розни могут, по сути, любого. Насколько я вижу, они пытаются под политической деятельностью представить правозащитную деятельность, наблюдение за выборами, тогда как политическая деятельность – это деятельность, направленная на приход к власти. А наблюдение за выборами – это контроль, мониторинг. Организации вроде нашей не ставят своей задачей приход к власти – нам безразлично, кто будет у власти, лишь бы соблюдался закон. Власти это делают, во-первых, чтобы усложнить получение средств от международных организаций, а во-вторых, нанести, как они думают, урон репутации, если будет введена какая-то маркировка и они смогут трясти какими-то списками: вот эти являются иностранными агентами. Вторая цель, я думаю, главная, но ни к чему это не приведет: хотя люди понимают, что лучше бы организация финансировалась из России, доверие к «Голосу» не пропадает. Добровольное включение организации в списки может отпугнуть иностранных доноров – у всех фондов в уставе прописано, что они не имеют права заниматься политической деятельностью. Надеюсь, это поможет нам с поиском средств внутри страны. Мы сейчас начинаем большую кампанию по фандрайзингу, в частности через «Яндекс-кошелек», для наблюдения на выборах в октябре – на «Карту нарушений», на call-центр, на тренинги, на методические материалы. Пока в основном мы живем на международную поддержку, но надеемся, что у нас будет все больше внутренних ресурсов. Бизнес очень боится финансировать такие проекты, а средства от граждан дают незначительный эффект для содержания сетевых организаций. Средства для содержания отделений в 48 регионах с офисами и сотрудниками – это большие средства, которые нам предстоит найти».
Ирина Ясина, руководитель Клуба региональной журналистики, бывший член Совета при президенте:
«Они параноики, другого слова нет. Такой закон, конечно, ударит по некоммерческим организациям. Посмотрим, что в нем запишут, но это опасно. У них больное воображение, плюс желание устроить себе пиар. Они думают, что таким образом будут казаться верноподданными. Слово «параноики» все объясняет».
Вера Кичанова
