Пока основное внимание общества было сосредоточено на противостоянии власти и оппозиции, в рядах последней сформировалась собственная фронда. Имя ей – Эдуард Лимонов, не ставший героем Болотной, но оставшийся подлинным нонконформистом, в отличие от псевдолиберальной тусовки, которую писатель и бунтарь недружелюбно и точно характеризует как буржуазную.
Он хоть и создал ныне запрещенную Национал-большевистскую партию, с большинством никогда не был. С каким бы то ни было меньшинством тоже не был (тиражировать древние слухи о его нетипичной ориентации сегодня просто скучно, да и не о том речь). Лимонов, несмотря на яркую, богатую событиями жизнь – литературную, личную, политическую - всегда один. Это добровольное пожизненное одиночество – результат предельного эгоцентризма – сделало его маргиналом сначала в литературе, а затем и в политике. С другой стороны, сосредоточенность на собственной личности, доходящая до нарциссизма, уберегла Лимонова от рабского следования за толпой, в том числе за толпой митингующих. Он сам себе кумир, а потому не признает ни одного из оппозиционных идолов, более того – безжалостно ниспровергает их.
В этом контексте абсолютно логичным выглядит позиционирование Лимоновым своих текстов в «ЖЖ» как проповедей. «Это была полуденная проповедь от 19 сентября…». Не стоит забывать и о том, что эпатаж всегда был визитной карточкой Лимонова-литератора и Лимонова-политика. Дело, впрочем, не в том, в какой форме он излагает свои взгляды на современную российскую оппозицию, а в том, что он пишет про всех этих навальных-удальцовых-немцовых.
Во-первых, Лимонов категорически отказывается признавать вождей протеста людьми либеральных взглядов, равно как и «креативным классом». Срывает с них старые ярлыки и клеит единственный новый: буржуазные лидеры. При этом резонно замечает, что не могут считаться либералами политические сектанты, абсолютно нетерпимые к иному мнению. Как нельзя назвать и креативными людей неумных, неталантливых, речи которых «банальны, как автоответчик». Все эти герои Болотной и Сахарова для Лимонова буржуазия – что, в его понимании, и политологический термин, и состояние духа. Новые российские буржуа отличаются «поистине животной жадностью до власти, даже власть в оппозиции им кружит головы». А еще они «свято верят, что бедный малоимущий гражданин – это глупый недочеловек. Считают, что бизнесмен, предприниматель – это венец творения. Исповедуют, по сути дела, социальный расизм».
Во-вторых, Лимонов обвиняет «самозванных буржуазных вождей» в том, что они «нам все провалили». Нам – это всем недовольным действующей властью, а все – протест, разумеется. И здесь следует отметить, что беспощадная лимоновская критика для внесистемной оппозиции весьма болезненна, если не сказать губительна. Потому что одно дело «жулики и воры», обличающие политических противников, и совсем другое – старый бунтарь Лимонов, оплативший свою оппозиционность четырьмя годами неволи. Он был в оппозиции еще в ту пору, когда Немцов работал в ельцинском правительстве, а про Удальцова с Навальным никто и не слышал. И если Лимонов говорит, что «протест мертв, хотя и ходит еще пока», это звучит не как контрпропаганда, а как приговор.
Те, кто сегодня на гребне протестной волны, а также их фанаты делают вид, что не воспринимают всерьез этого пропахшего нафталином проповедника, пытаются убедить блогосферу, что Лимонов движим банальными комплексами и обидами экс-вождя, оказавшегося на политической обочине. В подобных рассуждениях, вероятно, есть доля правды – у него и в самом деле все самое важное осталось в прошлом. Но именно этот опыт и дает Лимонову моральное право «проповедовать» и осуждать тех, с кем он вроде бы должен стоять на одной трибуне.
Он во всех смыслах значительнее любого из «болотных» лидеров. «Сутки» Навального и Удальцова, обыски у Собчак, лишение Гудкова мандата – смех по сравнению с лимоновскими скитаниями по тюрьмам. Он стал всемирно известным писателем еще до того, как пришел в политику, а нынешние литераторы от оппозиции, похоже, решили на митингах прославиться. Даже своей бедностью и политической неудачливостью Лимонов выше всех, кто сегодня в тренде, кто на трибунах, кто не вылазит из модных ресторанов, твиттеров, из студий «Эха» и «Дождя». Потому что настоящий бунтарь и нонконформист не ведет на телевидении пошлейшие шоу, он не входит в совет директоров авиакомпании, у него нет мамы-сенатора. И, самое главное, он всегда говорит что думает - не только про режим, но и про записных борцов с этим режимом.
Александр Старовойтов
2012ФедеральныеФедеральный уровень
