В годовщину начала массовых протестов в России Фонд развития гражданского общества подготовил доклад «Новая протестная волна: мифы и реальность». Сам доклад еще не опубликован, однако он оказался в распоряжении нескольких изданий, в частности, «Известий» и «Ленты.ру». Авторы доклада, которых справедливо подозревают в симпатиях к Кремлю, делают следующие выводы: протест идет на спад и становится «немодным» среди сердитых горожан, число активных «протестантов» в Москве составляет около 5 тысяч человек в Москве. И самый парадоксальный вывод исследования: половина активистов акций несистемной оппозиции голосовала за Владимира Путина на президентских выборах.
-При нынешних лидерах и нынешней повестке дня протестное движение ни в системном формате, ни в несистемном формате перспектив не имеет. Это одно из немногих положений доклада, с которым я согласен, – говорит политолог Павел Салин. - В последний год, когда говорят об оппозиции, обычно называют ее лидеров. Но на самом деле оппозиция – это те люди, которые выходили на улицы и при этом не слышали с трибун того, ради чего они пришли. Так называемые лидеры оппозиции искусственно пытались навязать им собственную повестку дня в своих корыстных целях. Закономерно, что протестное движение пошло на спад. И те, кто пытается им рулить, это понимают. Именно поэтому они отказались от проведения митинга на «Марше свободы» 15 декабря. Старые лозунги уже никого не мобилизуют, а новые разработать не получается. Подобная проблема, кстати, существует как у оппозиции, так и у власти. Мы видим: власть осознает, что нужна новая повестка дня, но уже 12 лет не может предложить внятной концепции развития страны, топчется на одном поле «путинской стабильности» и, видимо, сменить это поле так и не сможет.
«СП»: - Какие новые лозунги могли бы вызвать новый подъем протестного движения?
- Здесь все достаточно просто. Надо плясать от социологии, которая дает достаточно репрезентативную, прозрачную картинку. Проблема в том, что и власть, и оппозиция пытаются мобилизовать население на основе идейных лозунгов. Провозглашается курс на западные ценности или наоборот, на антизападный патриотизм. Но вызревший средний класс России предъявляет запрос на прагматичные вещи. Запрос даже не на повышение уровня жизни, который у многих «сердитых горожан» и без того достаточно высок, а запрос на повышение качества институтов так называемого повседневного государства. Это – образование, здравоохранение, ЖКХ, полиция… С этими проявлениями государства обыватель сталкивается почти каждый день, и он ими недоволен. Тот, кто сможет удовлетворить спрос на улучшение повседневного государства, тот и возглавит протест. Правда, у человека, предложившего новые лозунги, должен быть накоплен позитивный «бэк». Его должны воспринимать не просто, как болтуна-популиста, а как прагматика, который добился определенных успехов в определенной сфере деятельности. Именно поэтому определенной поддержкой протестующих до сих пор пользуются Алексей Навальный и Евгений Ройзман, имеющие репутацию прагматиков. Именно поэтому они подвергаются жесткому прессингу со стороны власти, которая понимает, что политики подобного толка представляют для нее наибольшую опасность.
«СП»: - Что стоит за заявлением о том, что была мода на протест, а теперь он перешел в категорию «прошлогодняя коллекция»?
- Это выражение – чисто пиаровское, ориентированное на так называемый креативный класс, который пытаются убедить, что ходить на акции протеста некруто и вообще не стоит. Особенность подобных документов, инициированных властью, в том, что в них вместо социальных основ протеста рассматривается его политическая надстройка. Да, были люди, которые выходили на акции протеста, потому что для них это был новый вид модной тусовки. Но это касалось ближайшего окружения лидеров протеста, то есть буквально нескольких сотен человек.
Но значительная часть протестно настроенного населения, в том числе и не выходившая на митинги, имела и имеет социальные причины для своего недовольства властью. Мало того, уровень отторжения власти нарастает. Отношение к ней гораздо хуже, чем даже полгода назад. Кстати, сама власть прекрасно понимает, что у политической надстройки протеста есть мощный социальный базис, который только усиливается. Если раньше, к примеру, проблема коррупции называлась респондентами третьей или четвертой по значимости, то сейчас она устойчиво занимает первую позицию. И власть, имитируя борьбу с коррупцией, пытается подстроиться под общественный запрос. Правда, она делает это с помощью медиаманипулирования, а не каких-то реальных действий.
«СП»: - Вместе с тем, многие политологи предсказывали, что осенью нас ждет новый мощный всплеск протестов. Осень прошла…
- Новая стадия протеста просто отодвинулась во времени. Когда мы, эксперты, прогнозируем то или иное явление, всегда есть соблазн перенести прошлый опыт на будущее. Говорили, что новый всплеск будет левым и националистическим, и он вытеснит с Болотной площади либералов. И все признаки этого были видны уже на «Марше миллионов» 6 мая.
Тем, кто изучает открытые социологические запросы, не говоря уже о закрытых, – ситуация ясна. Власть продолжает терять поддержку населения, сама это понимает, но вида не показывает. Бодрится с помощью заявлений по телевизору и докладов, вроде того, о котором мы сейчас говорим. Поводом для нового всплеска недовольства может быть что угодно – очередная межэтническая стычка, или крупное ДТП по вине чиновника, или пробка, вроде той, что была на трассе Москва-Петербург. Когда это выстрелит - предсказать точно нельзя.
«СП»: - Утверждение о том, что более половины участников протестных акций голосовали за Путина – это тоже из разряда антипротестного пиара?
- В принципе, я не исключаю, что в данном случае отражен объективный процесс. Здесь парадокса на самом деле нет. Если посмотреть данные социологии, в России у людей, нелояльно относящихся к власти, есть два внешне противоречащих друг другу запроса. Один – на обновление власти. Другой – на то, чтобы не вышло хуже, чем есть. Многие еще помнят ситуацию двадцатилетней давности, когда «либералы-болтуны» всех обманули. Обещали потребительский рай, как на Западе. А на деле получилось, что потеряли даже социальный минимум, имевший место в СССР. Основная сила власти сегодня именно в том, что ей нет внятной альтернативы. Поэтому я не исключаю, что часть протестно настроенных горожан голосовали за Путина.
«СП»: - На ваш взгляд, тенденция к тому, что все больше влияния в протесте будут играть левые и националистические силы, продолжится?
- Да, этот тренд продолжится, потому что левая идеология, как и умеренно-националистическая, гораздо более соответствует социальному запросу общества на справедливость, чем идеология либеральная. В нулевые годы был ярко выраженный запрос на стабильность, теперь же люди хотят справедливости в самом широком толковании: как в социальной сфере, так и в области межэтнических отношений. Та же Манежка в 2010 году стала следствием того, что молодые люди возмутились несправедливыми действиями правоохранителей. Это был социальный протест, принявший этническую окраску. Поэтому социальные формы протеста определят политический ландшафт десятых годов.
- Сегодня оценка любого политического решения в глазах большинства обывателей выстраивается, условно говоря, между Путиным с одного конца и оппозиционным Координационным советом с другого, – говорит популярный блогер, редактор журнала «Русский обозреватель» Егор Холмогоров. - И очень часто, когда наши граждане сравнивают, они приходят к выводу, что оппозиционеры – еще хуже, чем власть. Лидеры оппозиции не смогли долго представлять себя как простых людей, которые тоже из толпы, но при этом чуть громче и смелее говорят. Они превратились в некую олигархическую касту. Сравнивая две олигархии, обыватели колеблются. С одной стороны оппозиционеры не имеют возможности задерживать кого-то, угрожать, похищать из других стран. И в этом смысле они производят более приятное впечатление. Но с другой стороны, когда многие наши граждане видят отношение некоторых оппозиционных лидеров к народу, они понимают, что те угрожают их непосредственным интересам. Потому что представить Ксению Анатольевну Собчак, управляющую ЖКХ страны, страшно: она всех заморозит, приговаривая, что платить нужно за все, а кто замерз – сам виноват. Откровенно барственное презрение к народу тех, кто возглавляет оппозицию, заставляет многих смириться с существующей властью, даже если она воспринимается как зло. Что будет дальше – зависит от того, как поведет себя сама власть. Если градус ее адекватности проблемам, стоящим перед страной, будет повышаться, то она сохранит некий минимально необходимый уровень легитимности. А если наверху скатятся на уровень лицемерия и лизоблюдства образца 2009-2010 годов, то протестное движение возобновиться с новой силой, но примет более жесткие формы.
«СП»: - Какие политические силы в будущем возглавят протест?
- Это зависит от многих обстоятельств. В том числе от того, какой будет повод для новых протестов. Сценарии могут быть самыми разными. Если людей конкретно достанет неконтролируемая миграция (здесь мы уже балансируем на грани), вперед выйдут националисты. Другое дело, если конфликт конкурирующих группировок во власти выльется не в форме коррупционных скандалов, как это происходит сейчас, а одна из сторон решит прикрыться массовым протестом или его имитацией. Тогда и либералы смогут получить очередной карт-бланш…
2012ФедеральныеФедеральный уровень
