Долгое время лозунг “Россия без Путина” был прогрессивным для оппозиции. Он представлял собой лакмусовую бумажку, проверку на вшивость, тест “свой-чужой”. Однако, по мере того как оппозиционность становится атрибутом моды, у многих теряется понимание – какая она, Россия без Путина? Необходимо внести ясность.

Вспомним политическую ситуацию начала нулевых. Молодой и энергичный Владимир Путин многим казался тогда компромиссной, консолидирующей фигурой после развалюхи Ельцина. Тогда Путина поддерживали и либералы из СПС (привет, Немцов) и патриот Рогозин, тут же был и коммунист Зюганов, а Касьянов вообще был премьер-министром. Все эти политические фигуры рассчитывали быть при власти, найти свое теплое местечко в Госдуме или в правительстве.

Чтобы не растерять своих сторонников, бывалые оппозиционеры выдавливали из себя какие-то абстрактные заклинания против власти. Например, товарищ Зюганов энергично критиковал некий “антинародный режим” или по привычке требовал отдать под суд “банду Ельцина”, усердно отмалчиваясь при этом на вопрос о том, кто же возглавляет этот самый антинародный режим и является ставленником, наследником царя Бориса.

Тех, кто осмеливался критиковать Путина в то время, было не много. Еще не запрещенная НБП почти в одиночку выступала против вхождения во власть бледного чекиста. Созданное в 2004 году по инициативе Лимонова движение “Россия без Путина”, которое должно было стать широким фронтом противников нынешнего президента, тогда натолкнулось на полное игнорирование российских политиков. Политиканы еще выжидали, осторожничали, надеялись получить свой ломоть пирога.

Лишь два года спустя ситуацию удалось несколько раскачать, воплотив идею Лимонова. В 2006 году была создана коалиция “Другая Россия” (не путать с одноименной партией), в рамках которой против Путина выступила уже целая плеяда известных политиков. А в декабре 2011 за Россию без Путина уже вышла поднявшаяся протестная Москва, забурлив пестротой знамён.

С декабря прошлого года быть в оппозиции стало модно среди столичной молодежи, интеллигенции, пользователей интернета. Апофеозом гламуризации протеста стал переход в лагерь несогласных Ксении Собчак, что было невозможно еще несколько лет назад. Мода на протест – это отлично, однако любая мода рано или поздно рискует выхолостить суть. Приток новых людей в уличный протест, к сожалению, понизил средний интеллектуальный уровень несогласных, сведя оппозиционную активность к повторению мантр вроде “спасибопутинузаэто”, “ботокс”, “путинвор”, “партия жуликов и воров”. Одной из этих мантр стала та самая “Россия без Путина”

Так какая она, Россия без Путина в представлении хипстеров, оккупайщиков, белоленточников? Это страна, где выдавлена коррупция, где соблюдается свобода выбора, где нет всевластия чиновников, где конституция является руководством к действию, а не пустой бумажкой. Вот и всё. Плюс еще пара-тройка тезисов.

На этом интеллектуальная работа белоленточников заканчивается. Выработка программы развития страны – не их задача. Такое положение вещей вполне устраивает вожаков оппозиции, погрязших в популизме. “За всё хорошее против всего плохого” – крикнет очередной моложавый Ельцин на броневичке, и массы поддержат…

Между тем, любое противодействие нынешней власти бессмысленно без коренного, качественного изменения системы как стратегической задачи. В этом и есть настоящий радикализм (по латыни radix – это корень, радикал – это тот, кто зрит в корень), а не в том, чтобы рвать глотку, скандируя очередную модную кричалку против “кровавого режима”.

Национально и социально ориентированным силам теперь следует не просто ввязываться в общеоппозиционную движуху, выступая за абстрактную Россию без Путина, но и уметь ставить определенные вопросы и отвечать на них.

Среди этих вопросов, принципиально важных для выживания страны и народа, можно назвать следующие:

— Справедливо ли в России распределена собственность? Нормальна ли ситуация, когда 1% супербогатых имеет больше чем 80% бедных?

— Нужно ли в России вводить платное образование? Должны ли все дети иметь равный доступ к знаниям или этим правом должны обладать избранные, которым папа смог оплатить учебу?

— Должны ли выйти из тюрем все политзаключенные или только Ходорковский и Pussy Riot? Заслуживают ли узники Манежки и Болотной, находящиеся в реальном тюремном заключении, большего внимания, чем обыски у Навального и Собчак, закончившиеся ничем?

— Что хорошего принесет России вступление в ВТО в 2012 году? Готовы ли вы пожертвовать львиной долей отечественного производства ради гипотетического снижения потребительских цен на зарубежные товары?

— Являются ли националисты и радикальные коммунисты полноценными участниками политического процесса? Их партии имеют право на регистрацию и участие в выборах?

— Должно ли государство отстаивать интересы русской нации? Комфортно ли будет вашим детям, если среди соседей по дому большинство будут составлять выходцы из Кавказа и Средней Азии?

— Следует ли России вести самостоятельную внешнюю политику в отношении стран-“изгоев”, отличную от американской? Надо ли молчаливо одобрять натовское варварство в Ираке, Афганистане, Ливии?

— Является ли десталинизация и дебольшевизация основой исторического образования для старшеклассников? Является ли трагедией крах СССР? Можно ли понять процессы, происходившие в XX веке без огульного порицания сталинизма?

Задавайте эти (и не только эти) вопросы тем, кто называет себя оппозиционерами. Если вы не получите на них внятного ответа, значит перед вами лишь продукт имитации, человек моды, который как флюгер вращается с каждым дуновением ветерка. Попробуйте стать для него ревущим ветром, укажите направление движения, а если не получится – плюньте и идите дальше.

P.S. Если ответ вашего собеседника с белой лентой на груди неожиданно совпадет с кремлевским курсом, значит перед вами, вероятно, типичный либерал. Если поразмыслить, то медвепутинская политика в корне, а не поверхностно, вполне по-пиночетовски ложится на либеральные рельсы. Вы удивлены?

Андрей Песоцкий

2012ФедеральныеФедеральный уровень